Перейти к содержимому страницы.

Переулок Западный, 13

Дом № 13 в переулке Западный украшен необычными наличниками с уточками. Таких узоров в городе больше не встречается

История «дома с уточками»

The Story of the “House with Ducklings” 

(For English scroll down)

Дом № 13 в переулке Западный украшен необычными наличниками с уточками. Таких узоров в городе больше не встречается. И у этого деревянного дома своя история, связанная с одной семьей. Ее нам рассказали Галима Мударисова и ее мама Екатерина:  

«Наша семья - одна из первых татарских семей, переселившихся в Томск. Произошло это в конце XIX века. В ту пору  многие татары переезжали из европейской части России в Сибирь. Почему? Есть разные версии. Здесь было достаточно свободной земли, и это позволяло организовать свое дело. По другой версии, причиной стало насильственное крещение иноверцев. Те, кто был против, покинули родные места, но сохранили веру.

Наши предки переехали из Симбирской губернии, из деревни Драхино Инзенского района. Так сюда прибыли несколько семей – это наша семья Мударисовых, семья Амерхановых и Саликаевых.

Фахрутдин Мударисов приехал в Томск  с женой и тремя детьми. Сначала они довольно долго жили на улице Мусы Джалиля. (Сейчас на месте их дома остался только пустырь). В 1903 году  выкупили здесь, в переулке Западном (Замавлюкеевском), старую усадьбу-развалюшку под постройку нового дома. Старший сын  Мударисовых Сафиулла, мой прадед, начал этот дом отстраивать. 

Он был правоверным мусульманином, не пил, не курил, помогал в становлении Белой мечети. К строительству подошел основательно: нанял и выгнал три бригады работников. То ему не нравилось, как они мастерили, то резьба не та, то еще что-то... Но все же в 1906 году дом был закончен. Правда, в документах стоит другая дата - 1915-й. Расхождение в девять лет объясняется просто. Как раз в тот год умер Фахрутдин, и наследство перешло старшему сыну – Сафиулле, моему прадедушке.  

В ту пору в строительстве существовали свои особенности. Дамбу на Томи возвели только в 1915 году, делали это пленные поляки. А до этого каждый год переулок между Мавлюкеевским озером и рекой Томь затапливался. Поэтому дома и хозяйственные постройки стояли на высоких лиственничных сваях. Рядом с дворами были укреплены ледорезы, росли лиственницы, а также мои деды посадили тополя.  

Мы сейчас находимся с вами в нижнем этаже, который раньше затапливался и только немного был обшит досками. Здесь, на первом этаже, содержались коровы. Во время наводнения, когда сюда добиралась вода, скотину загоняли наверх. По этой же причине и сараи во дворах строились двухэтажные, стояли тут стеной.

Мой прадед Сафиулла был конезаводчиком, а заодно и ветеринаром. У него даже прозвище было - Коновалов. Русские нашу семью так и называли: Коноваловы. Сафиулла держал племенных лошадей, брал призы на скачках, проходивших на томском ипподроме. Позднее советская власть конфисковала его рысаков. Но какие-то лошади у Сафиуллы остались, и он занимался извозом. (Даже я еще помню, когда была маленькая, здесь стояли сараи, в них мы находили подковы, обрывки упряжи, да чего там только не было!)  

Женился он на Шерифе Валеевне Эмирхановой. Сначала у них родилось то ли три, то ли четыре дочки, а потом и сын Сайфулла. 

Когда при советской власти Белую мечеть закрыли, Сафиулла с такими же правоверными мусульманами откупил домик на Московском тракте, они ходили туда молиться.  Это был 1937 год. Их сдали... Здесь жил один квартирант. Как-то раз прадедушка с ним поссорился, взял метлу и побил, а тот в отместку написал на него донос. Сафиуллу арестовали, как “члена мусульманской антикоммунистической ячейки”. В июле его забрали, а в ноябре уже расстреляли. Ему было 64 года. Это все произошло там, где сейчас музей тюрьмы НКВД. Мы об том узнали только в 80-х годах, когда появились списки репрессированных.

Говорили, что сослали его, прабабушке сообщали, что он умер в 40-м году от сердечного приступа. До 1950-го года семья вообще ничего не знала. До этих печальных событий он, получатся, успел построить этот дом, помог своему родному брату поставить соседний дом. Если обратить внимание, на наших домах даже наличники похожи. Потом советская власть их конфисковала. Свой дом мы, получается, выкупили, а тот так и не получилось вернуть.  

Мой дед Сайфулла женился на моей бабушке в 1932 году. Взял в жены красавицу из деревни Теплая речка Алтынбаеву Маймуну Загидуловну. Девушка была из раскулаченной семьи. За год до этого восемнадцатилетняя Маймуна сбежала из деревни и чуть не попала в тюрьму. Ее держали в амбаре, но какой-то добрый человек отпустил. Маймуна прибежала к родственникам в Томск, и ее тут по-быстрому замуж и выдали. «Не косой, не хромой, не слепой - пойдет». И весь район, весь аул, можно сказать, ходил смотреть на нашу невестку, какая она была красавица.

Маймуна и Сайфулла Мударисовы

Она прожила очень трудную, но долгую жизнь. Когда Маймуна умерла на этой кровати, ей было ровно 100 с половиной лет.

В 1937 году арестовали и расстреляли Сафиуллу, а в 1939 году забрали его сына - Сайфуллу. С ним история вышла такая: его несправедливо посадили в тюрьму за то, что якобы он увел коня. Как-то поздно вечером Сайфулла вел по улице коня, чтобы вернуть на место. Кто-то взял покататься, а Сайфиулла отводил назад, шел по Татарской слободе. Его поймали и даже разбираться не стали.  

И Маймуна осталась одна с бабушкой и маленькими детьми. На тот момент моему папе Равильсону было четыре года, его сестре Фае - два года, а младшему Равилю - 10 месяцев. Сайфуллу семья больше не увидела. В 50-м, когда он возвращался из лагерей, его ограбили и убили.

  

Вот моя бабушка Маймуна с тремя детьми на руках, а через два года началась война. Папа рассказывал, ему исполнилось шесть лет, как они ходили собирать дрова на берегу Томи. Какой был голод! Они вспоминали это, как страшный сон. Там, где видна стена леса, раньше были государственные огороды. Ходили туда, из-под снега выковыривали остатки капустных листьев. Во время войны продали все - и упряжи расписные, и кибитки, все, что осталось в наследство от дедушки-извозчика. Отдали, например, хорошее пальто за мешок картошки. Папа рассказывал, что в 10-й школе (сейчас 12-я школа) размещался госпиталь для раненых.  Он был мальчишкой шустрым и при этом честным.  Солдаты из госпиталя спускали ему из окон хлеб, куски сахара, а он бегал до базарчика на Московском тракте и менял все это на махорку. За это ему давали немного хлеба. Бабушка Маймуна бралась за любую работу, чтобы семья выжила. Трудилась на ТЭЦ-1, мыла полы в общежитии, готовила там еду, помогала чинить одежду в госпитале.

А еще у них была очень умная собака. Она тоже помогала семье пережить войну. На мясокомбинате люди подворовывали, перекидывая куски мяса через забор. Собака ходила туда, сколько-то километров зимой по реке, находила это мясо в снегу и приносила домой. И тогда у них был целый пир…

Вокруг нашего дома всегда росли лиственницы. Наш дом на двух хозяев, и два брата посадили два тополя. И этот тополь был посажен где-то в 1929-30х годах. Когда к нам приходили из мэрии, мы просили их подпилить, они сказали, что такого большого и широчайшего дерева они нигде никогда не видели. Это, наверное, самый большой тополь в Томске, он помнит почти всех, кто здесь жил».

 

House number 13 in Zapadny Lane has unusual window casings decorated with ducklings. Such patterns can’t be seen anywhere else in the city. And this house has its own story connected to one family. Galima Mudarisova and her mom Yekaterina told it to us.

“Our family was one of the first Tatar families to move to Tomsk. This happened at the end of the 19th century. At that time, many Tatars left the European part of Russia and moved to Siberia. Why? There are different versions. There was enough unoccupied land here that enabled organizing one’s own business. Or the forced baptizing of non-Christians was the reason. Those who resisted it left their native lands but kept the faith.

My great-grandfather Safiulla was a horse breeder and veterinary. He even had a nickname Konovalov (it’s a play on words meaning a “horse doctor” and at the same time a “quack”). Russians used to call our family ‘the Konovalovs’. Safiulla had thoroughbred horses winning prizes at races that used to be held at the Tomsk race track. Later, the Soviet authorities confiscated his trotters. But Safiulla still had some horses left, and he worked as a carrier. Even I remember that there were barns here when I was small. We used to find horseshoes, pieces of harnesses, and what not!

When the White Mosque was closed under the Soviet rule, Safiulla and other faithful Muslims like him bought a little house in Moskovsky Tract and went to pray there. It was the year 1937. Someone turned them in... A lodger used to live here. Once great-grandfather fell out with him, took a broom, and gave him a beating. That man reported against him in revenge. Safiulla was arrested as a “member of the Muslim anti-Communist cell”. He was taken in June and executed by shooting already in November. He was 64. All this happened where we have the Museum of the NKVD’s prison (People’s Commissariat of Internal Affairs). We got to know about this only in the 1980s when the lists of the repressed people were published”.

Photo: Alyona Melnikova. Text: Asya Vostrikova

Спасибо, что дочитали до конца!

Наши авторы и фотографы освещают жизнь обычных людей в обычных домах, рассказывая и показывая невероятные истории, наполненные радостями и болями наших героев. Мы стараемся привлечь внимание общественности к фондам, которые сохраняют архитектуру - лицо города, к волонтерам, которые собственноручно восстанавливают старинные дома. Ведь если мы вместе, мы сможем многое!

Вы можете поделиться нашими новостями в соцсетях, рассказав своим друзьям о проекте “Томск. Карта историй” и помочь сохранить наш город прекрасным!