Татарский напев

The Tatar Melody

(For English scroll down)

На купеческом дворе

В роду Эльзы Анненковой переплелись три княжеские фамилии. Она не знает, приходится ли родственницей декабристу Анненкову, но ее бабушка  происходит из Пензенской губернии – как раз из тех мест, где находились имения Ивана Александровича. Мама Эльзы Фаттаховны в девичестве Кугушева, бабушка – Дашкина. Это тоже княжеские рода.

Семья купца Хасана Анненкова, старшего брата Хусаина Анненкова, отца Эльзы. Хасан первым из братьев перебрался в Томск в начале ХХ века.

Еще до революции ее дед Хусаин – купец-мануфактурщик, обосновался в Томске. Купил на улице Береговой, 9 (ныне Мусы Джалиля) трехэтажный дом. Жил в нем с женой и  детьми – сыном и тремя дочерями.  В 1921 «сгорел» от скоротечной чахотки. После его смерти вдова  Малика Юсуповна зарабатывала тем, что шила одеяла, но основной доход  получала от сдачи комнат жильцам.

Это и спасло семейство.

- Одним из ее квартирантов был чекист, - рассказывает Эльза Фаттаховна. – Однажды он сказал бабушке: «Я вам советую уйти. Завтра-послезавтра до вас придут».

(Мой муж – родился в 1926-м, – вспоминал о тех временах: «По ночам ходили по домам и забирали людей. Потом сажали на баржу, отвозили на середину реки. Там они умирали от голода и жары. Кто пытался спрыгнуть, спастись вплавь – стреляли». Мой второй дед  по матери был расстрелян. Мама никогда не рассказывала, боялась. Я узнала об этом только после ее смерти, от тетки).

Предупрежденная, что называется «из первых рук», Малика Анненкова собрала вещи, и  в ту же ночь с детьми покинула дом. Через много лет ее родственница попыталась его вернуть, но ей отказали: дом ведь был не реквизирован, а просто оставлен хозяевами.

Уехав из Томска, Анненковы обосновались в Прокопьевске. Сын купца Хусаина, отец Эльзы, в наш город больше не вернулся. Жил с женой то в Боготоле, то в Чимкенте, осваивал Целину и Голодные степи.

- Я родилась в Чимкенте, а  десятилетку закончила в Боготоле, в 1966-м  - продолжает Эльза Фаттаховна.  – В Томск приехала поступать. Остановилась у родственников.  На той же улице, где когда-то купил дом мой дед  - Мусы Джалиля, 22. Здесь же  познакомилась с будущим мужем, Анваром Зинатовым. (По-татарски его имя звучит еще красивее – Энвэр…) Мне только-только исполнилось восемнадцать, а ему – сорок. Эрудированный, умный, обаятельный, красивый. А я была девушка романтичная. И вот так получилось, что стали мы вместе. Больше сорока лет прожили, троих сыновей вырастили. Только вот брак так и не зарегистрировали – и осталась я Анненкова, а не Зинатова.

Свой дом – своими руками

Кстати, одноэтажный дом на Мусы Джалиля, 22, где и по сей день живет Эльза Анненкова,  тоже имеет свою любопытную историю. Шестнадцатилетний Анвар Зинатов лично участвовал в его постройке в 1942 году. Вместе с родственниками вылавливал из Томи бревна – они и стали основным строительным материалом.

Анвар Зинатов во дворе дома по ул. Мусы Джалиля, 22.

А в конце сороковых в их доме случилась беда. Родители Анвара ездили в Казань, привезли оттуда чай. Четырнадцать пачек.

- Это сегодня можно все, что угодно. А в те времена легко было загреметь в тюрьму за спекуляцию, достаточно было одну пачку продать, - поясняет Анненкова.

Доподлинно не известно, раздали Зинатовы злосчастный чай или успели продать хотя бы часть. Их обвинили в спекуляции и конфисковали дом. Анвар с братом, чтобы не остаться на улице, отсудили у государства  свою долю – их-то в «чайной» спекуляции никто не обвинял. А родительскую им пришлось выкупать. Занимали деньги у родственников, друзей, отрабатывали, отдавали долги – но сумели сохранить свой дом.

Она еще и поет!..

Связав свою жизнь с Анваром, Эльза полностью посвятила себя трем вещам – семье, учебе и работе. Пока училась на заочном отделении филологического факультета ТГУ родила трех сыновей. Учеба подзатянулась, но филфак она все-таки закончила. Параллельно работала: лаборантом на кафедре полупроводников радиофизического факультета ТГУ, уборщицей, завскладом университетского издательства, старшим лаборантом на кафедре почвоведения. В общей сложности, отдала Томскому университету сорок лет. Только по специальности не проработала ни дня – других забот хватало.

Кроме трех мальчишек, филфака, работы, хозяйства, была в жизни Эльзы Анненковой еще одна важная составляющая. Татарский ансамбль «Халык моннары», который в 1969-м организовал ее муж Анвар Зинатов.

«Халык моннары»

Как скромный инженер с радиофизического факультета ТГУ задумал и осуществил свою идею?

- Анвар очень любил классическую музыку и оперетту, в доме была целая куча пластинок. Неплохо пел, играл на мандолине и немного на фортепиано. Знал татарский язык, конечно.

К нам постоянно заходили его брат, прекрасно игравший на аккордеоне, и еще один приятель – оба большие любители музыки. И вот на этих «посиделках» возникла идея создания ансамбля.

Позвали знакомых – один пришел, второй, третий… Возраст участников был самый разный – от 15 до 35 лет. С репертуаром проблем не было. Люди знали свой язык, многие с детства помнили татарские песни. Иногда попадались сборники, но чаще мы просто переписывали тексты от руки и напевали аккомпаниатору мелодию. И неукоснительно соблюдалось введенное Анваром правило: разговаривать на репетициях только по-татарски. (Кстати, он и дома требовал того же. Наши дети до четырех лет говорили только на родном языке).

Летом репетиции проходили во дворе, в холодное время – у нас дома. (Вот представьте: комнатка 24 квадратных метра, мы с мужем, трое наших сыновей и хор!) Кто-то приходил раньше, кто-то позже. Ждали. Сидели. Озорничали! Анвар, поддерживая жесткую дисциплину, их ругал. Я вечно заступалась за ребятишек… Кажется, он хотел сделать из «Халык моннары» что-то вроде академического хора: «Стой прямо. Смотри ровно. Что смеешься?» Мог и грубо обругать: «Ух ты, животное!». Кто-то обижался, уходил. Но те, кто выдерживали его характер, оставались надолго.

Мы много выступали, приглашали нас и на телевидение – это было целым событием! Время от времени выезжали с концертами в села – когда обком партии выделял автобус. А иногда, случалось, Анвар нанимал транспорт за свои деньги.  До сих пор помню наши гастроли в деревне Березовая речка.  (Раньше там проживало много татар, это сейчас почти никого не осталось – хорошо, если два-три дома). От Томска до Березовой речки – больше сотни километров. Июнь. Ливень. Дорогу размыло. Автобус наш завяз. А мы все уже наряжены для концерта – белые кофточки, брючки-юбочки… И нашим парням пришлось автобус толкать. Еле выбрались. Вместо пяти часов приехали к девяти вечера. Грязные, голодные. Подъехали к клубу – он полнешенек! Но нас тут же растащили по домам: дали умыться, привести себя в порядок, покормили. Концерт начался в одиннадцатом часу, закончился в час ночи. Народу было – не протолкнуться. На подоконниках сидели, из-за двери выглядывали! Домой мы вернулись в шесть утра. Двоим  ребятишкам из хора надо было сдавать в этот день школьные выпускные экзамены…

В 1996 году с Анваром Зинатовым произошло несчастье – прямо на репетиции случился инсульт. Эльзы Анненковой рядом не было.

- Я тогда жила по принципу «волка ноги кормят» - очень много работала, на репетиции практически не ходила, только на концертах иногда вставала в хор. И вот прихожу домой, а мне сын говорит: «Папа в больнице».

Муж был человеком самолюбивым, вспыльчивым, возражений не терпел. Я не знаю,  кто ему что сказал, кто с ним заспорил, повздорил… Случилось то, что случилось: инсульт, паралич, больница на месяц. В ОКБ выяснилось, что у него еще и диабет.

После месяца, проведенного в областной больнице, к Анвару Зинатову вернулась речь. Он смог сидеть, немного двигался, но на ноги так и не встал. Об активной жизни пришлось забыть. Для полноценного ухода и восстановления  требовались деньги, а их, несмотря на все старания Эльзы, семье катастрофически не хватало. Ее муж прожил еще двенадцать лет и скончался в 2008 году.

«Халык моннары» просуществовал до 2014-го. Лишившись непререкаемого авторитета и твердой руки своего руководителя, ансамбль распался. Часть людей ушла в татарский хор «Нур».

Эльза Фаттаховна по-прежнему поет, а еще - по крупицам собирает сведения о своих предках, восстанавливает историю семьи. Сегодня у нее пятеро внуков, двое живут в бабушкином доме.

- Дети, кроме обычной школы, учатся еще и в музыкальной. Унаследовали кое-что от деда. Но к сожалению, хотя и умеют петь по-татарски, языком не владеют, не понимают его. Утратили. И это для меня проблема…

Elza Annenkova’s ancestors are the mixture of the three princely families. She doesn’t know if she is a relative of Decembrist Annenkov, but her grandmother was from Penza Province – exactly from the places where the Annenkov’s estates were situated. The original surname of Elza Fattakhovna’s mother is Kugusheva, her grandmother’s original surname is Dashkina. These are also princely family lines.

Already before the revolution, her grandfather Khusain, a merchant and owner of a textile mill, settled down in Tomsk. He bought three-story house number 9 in Beregovaya Street (nowadays Musy Dzhalilya) and lived there with his wife and children (one son and three daughters). In 1921, he died of rapid consumption. After his death, widow Malika Yusupovna earned money sewing duvets, but her main source of income was taking in lodgers. This saved the family.

“One of her lodgers was a Chekist (a member of the Cheka or Extraordinary Commission fighting counterrevolutionary crimes),” tells Elza Fattakhovna. “Once he told my grandma, ‘I recommend you to leave. Expect a visit tomorrow or the day after tomorrow’.

My husband Anvar Zinatov who was born in 1926 used to recollect these times, “They went from door to door during the night taking people away. Then they put them on barges and brought them to the middle of the river. They died there of hunger and thirst. Those who tried to jump overboard and escape by swimming were shot down.”

“Anvar liked classical music and operetta very much. There were lots of vinyl records in our house. He sang quite well, played mandoline, and could play piano a bit. Of course, he knew the Tatar language. His brother who played accordion perfectly and one more friend of ours were big music fans. They paid us regular visits. Such gatherings gave birth to the idea of creating an ensemble. They invited some more friends one by one… The participants had very different age – from 15 to 35. The repertoire was not a problem. People used to know their language. Many remembered Tatar songs from childhood.

Photo: Vlada Samoylenko. Text: Irina Astafyeva